ПОБИРУШКИ НА ДОРОГАХ

Солнечное воскресное утро. Сижу у раскрытого окна. Жена приносит «Московскую правду». Взгляд упирается в дату – 1 августа 1999 года. Завтра – ровно двадцать лет, как не стало отца. Надо бы на кладбище съездить. В Митино. Но «Ока» не на ходу. Угрюмо курю…

Напротив дома, подняв капот «Ауди», собранной своими руками из родного кузова, двух спаренных движков от «Запорожца», списанных запчастей для самолёта «Ан-2», домашней мясорубки да ремённого привода от швейной машинки «Зингер», ковыряется в моторе сосед Аркадий. Лётчик-испытатель из КБ Сухого. Полковник. Добрый приятель и неоценимый помощник в моей инвалидной жизни. Заметив меня, улыбается, вытирает тряпкой руки и подходит к окну:

– Что так серьёзен?

– А-а-а… – досадливо машу рукой.

– Проблемы?

– Термин «проблемы» придумали лентяи, чтобы с умным видом оправдывать собственное безделье, а у нас – задачи. Правда, порой трудноразрешимые, – бодрясь, отвечаю и всё же рассказываю ему о своих заботах.

Аркадий с минуту задумчиво курит, затем говорит:

– Завтра у меня полёты. Рванём сегодня? Собирайся!

Мне собраться – только мочеприёмник к ноге привязать …

Разобранную коляску – на заднее сиденье. Едем. Внезапно Аркадий начинает костерить себя на чём свет стоит – надо заправиться, а он в спешке забыл деньги взять. В бумажнике сиротливо приютилась сторублёвка. Конечно, на бензин достаточно. Да ещё и останется. Правда, у нас уже намечена обширная программа на обратный путь. Ладно, выкрутимся. У меня тоже сотенная купюра греется на груди – хватит и на цветы, и на венок, и на бутылку.

В поисках бензина подешевле, катим по почти пустому Алтуфьевскому шоссе в сторону МКАД. Там, на выезде из города, напротив церкви, – неплохая АЗС.

И «гаишный» пост…

Точно! Полосатая палка в руках высокого, стройного инспектора властно причаливает нас к обочине. Рядом с застеклённой коробкой поста два милиционера суетятся около чихающего, никак не желающего заводиться мотоцикла: «Ги-б-д-д! Ги-б-д-д!»

Приняв из рук Аркадия кипу документов, лейтенант начинает внимательно рассматривать их, а я – его. Молод, пожалуй, моложе моего сына будет. Красив. Сложён атлетически. Девки, поди, столбенеют при встрече.

Аркадий спокоен – правил дорожного движения мы не нарушили. Но, не предъявляя никаких претензий, лейтенант продолжает изучать документы. Процесс явно затягивается. Пять минут… семь…

Аркадий начинает терять терпение:

– За чем задержка, лейтенант? Мы торопимся. В машине у меня офицер-инвалид, подполковник. Едем не к тёще на блины, а на кладбище.

В подтверждение его слов я прислоняю к стеклу зелёное пенсионное удостоверение, розовую справку об инвалидности и кладбищенское свидетельство. Но, скользнув взглядом по мне, как по вещи, инспектор вдруг весело подмигивает Аркадию – нашёл! Нарушен срок прохождения техосмотра.

– Пройдемте! – ослепительно улыбаясь, лейтенант жестом приглашает Аркадия в помещение поста.

– Лейтенант, не дури! – вскипает тот, – штраф я могу и здесь заплатить!

Лицо лейтенанта мгновенно каменеет. А от строптивого мотоцикла, грозно насупившись, к нам медленно направляется «гибэдэдэшный» сержант. Только сейчас я отмечаю, насколько ужасен его вид: выражение лица демоническое; шея… её нет совсем, вместо неё – холка, как у зубра; спина – чисто колесо от «БелАЗа». Изогнутые ножищи – ни дать ни взять несущая опора портального крана. На груди, соперничающей в размерах с лобовой частью паровоза, едва можно разглядеть укороченный автомат, тем более что он почти весь утопает в багровых, смахивающих на гигантские вареники, ладонях.

«Да-а! С такими парнями мы живо прижмём к ногтю всю организованную и неорганизованную преступность!» – с жутким восторгом думаю я. Меж тем, былинно-богатырского облика сержант и лейтенант-аполлон почему-то не торопятся прижимать к ногтю никакую преступность, а уводят под белы рученьки в свой маленький «хрустальный храм правосудия»… заслуженного лётчика-испытателя СССР. Ещё в течение 15 минут через огромную прозрачную витрину поста я наблюдаю за энергичным беззвучным диалогом Аркадия и лейтенанта-красавчика.

Если бы в тот момент мимо поста проезжал самый главный генерал ГИБДД России, он всенепременно остановился бы и спросил: «А, собственно говоря, что здесь происходит?». Но, увы, самый главный генерал ГИБДД России не проезжал мимо поста в тот момент, и потому творить суд, скорый и неправедный, жизнь предоставила молодому лейтенанту со значком «Отличник милиции» на форменной тужурке.

Наконец Аркадий возвращается. В сердцах швыряет на «торпеду» штрафную квитанцию на сумму 16 рублей 70 копеек и… пустой бумажник. Мы отъезжаем. Лейтенант выходит на ступеньки, прикладывает руку к козырьку.

В открытое окошко я слышу:

– Счастливого пути, товарищи офицеры!..