| «ВЫСОКИЙ ЗАМОК»
Во Львов поезд прибыл ближе к обеду. На вокзале взвод встречал представитель воинской части, в которой нас было решено разместить на всё время стажировки. Погрузившись в автобус части, мы помчались по булыжным мостовым древнего города, с любопытством разглядывая незнакомую для большинства архитектуру, добродушно потешаясь над названиями магазинов и учреждений быта, исполненных на украинском языке: «Панчохи и шкарпетки», «Идальня»…
Автобус начал забираться в гору, повернул направо – и остановился около стальных ворот воинской части. Взводу было отведено спальное помещение на 4-ом этаже в здании, где на 1-ом этаже располагался штаб. Побросав на кровати вещмешки, в ожидании обещанного обеда мы разбрелись по территории части – знакомиться, значит. Уроженец Львова, Дима Донов (увы, ныне уже покойный), указав рукой на высившийся за забором и уходящий в поднебесье огромный холм, густо поросший деревьями, поведал нам, что это один из символов Львова – «Высокий Замок», и нам всенепременно надо взобраться на его макушку. Как-то так получилось, что за разговорами мы, вчетвером, и не заметили, что уже стоим около КПП. Сержант Сиденко (клички «Петрович», «Сид», «Кадет»), я (кличка «Сергеич»), Шура Венгеров (кличка «Веня», к прискорбию, тоже уже в бозе почивший) и Юра Романюк (кличка «Рома», ныне – полковник армии Украины, не так давно уволившийся в запас) – вдруг дружно замолкли и переглянулись. Ветер свободы, гулявший за забором, тревожно волновал суровые курсантские души.
– Ну-у?.. – нарушил молчание Сид.
– В конце концов, – процедил я, – нам с Веней терять нечего: у нас ведь и так месяц без увольнения.
Веня согласно кивнул.
– А я что, рыжий? – шумно, как обычно, возмутился Рома.
– Значит, так, – принял командование Сид, – рвём через КПП – морды ящиком. Если там одни солдаты, те нас не остановят. Если офицер – беру его на себя, а вы – рысью за порог! Вперёд!
К удивлению, никто, даже сидящий за стеклом «летёха», не шелохнулся при нашем появлении – видимо, ещё не поступило чётких указаний по нашему статусу…
Итак, параллельно забору воинской части мы двинулись вдоль подножья «Высокого Замка», но каких-либо «цивилизованных» экскурсионных подходов к холму не обнаружили. Спросили у шедшего навстречу мужика, как попасть на холм, – он молча пожал плечами и двинул дальше. Тогда Сид (в конце концов, недаром же его фамилия заканчивается на «-ко») обратился к встречной бабуле:
– Мамо, будь ласка, кажи, дэ тут «Высокий Замок»?
Бабуля расцвела и ткнула пальцем в вершину холма:
– О тож, сынку, вин и е!
– И як же нам туды?
– Та нижками, нижками…
Так мы и поступили. Стали брать гору штурмом. Вскарабкавшись метров на двадцать, обнаружили заросшую травой серпантинную дорожку, кое-где обозначенную каменным бордюром. По ней и добрались до смотровой площадки. Красота – ничего не скажешь. Внизу, как игрушечная, лежала железнодорожная станция Подзамче (на местном – П i дзамче), бегали миниатюрные локомотивы и таскали по разветвлённым рельсовым ниткам крошечные вагончики. Уже обогащённые к тому времени кое-какими специальными знаниями из области заграждения (т.е. разрушения) железных дорог, мы профессионально обсудили достоинства и недостатки станции с точки зрения её уязвимости при ракетно-бомбовом ударе. Поговорили бы, наверное, ещё, да волчий голод спазмом скрутил молодые желудки.
Путь вниз, под аккомпанемент урчащих животов, оказался вдвое короче. Выйдя на дорогу и узрев забор воинской части, мы дружно поняли, что возвращаться через КПП, находящийся аж в полукилометре от точки нашего стояния – дурь несусветная. Тем более, по прямой, за забором, всего-то метрах в пятидесяти зазывно шипела паром солдатская столовая. Что такое ничтожный 2,5-метровый забор для почти третьекурсников военного училища; для парней, играючи побивающих все официальные нормативы преодоления полосы препятствий; для нарушителей воинской дисциплины, умудряющихся, уходя в самоволку и возвращаясь назад, без последствий перебираться через 3-метровый забор полуметровой толщины, обильно вымазанный сверху креозотом и усыпанный битым бутылочным стеклом? Ха!
Переглянулись. Решено? Вперёд!
Отошли к другому краю дороги. Первым, по долгу командира, на исходную позицию выдвинулся Сид.
Вы видели когда-нибудь, как Сид берёт забор?
Без шеста.
В пудовых яловых сапогах.
На голодный желудок.
Не видели?
Тогда вы не видели ничего!
Бубка с Исымбаевой отдыхают.
Три года в Московском Суворовском плюс два в «системе» на Мойке – что-то да значат.
Стремительный олений рывок через дорогу. Правая нога мощно отталкивается от земной тверди. Одновременно левая уже скребёт почти на половине высоты забора. И тут же длинные сильные руки ложатся на его край, вытягивают и резко швыряют тело вверх. Инерция выбрасывает подогнутые ноги на целые полметра над забором. Красив Кадет в полёте! Как точёная статуэтка. Осталось увенчать прыжок достойным приземлением. Но что такое? Я отмечаю, что Сид завис над забором непозволительно долго. Некие потусторонние чувства доносят до моего сознания разряды бурно протестующего сержантского мозга. Я вдруг пронзительно понимаю – приземляться Сид НЕ ЖЕ-ЛА-ЕТ!!! Ему сейчас бы – улететь к облакам. А ещё лучше – испариться совсем. Но почему? Силы природы неумолимы – гравитация сволакивает-таки командира 2-го отделения на грешную землю. И – тишина…
Тем временем Рома и Веня, друзья не разлей вода, решаются совершить групповой прыжок. Разбег… Рывок на забор… Взлёт… И… Ситуация повторяется с фотографической точностью: вижу – приземляться им западло. Но, отчаянно поболтавшись в воздухе, оба так же, с тихой обречённостью, исчезают за забором.
Что происходит?! В смятении я начинаю свирепеть. Может, воздух здесь не такой, и рефракция строит насмешки над моим и без того ослабленным зрением? Может, это от голода?
Разбегаюсь, взмываю над забором – и… Со скоростью мощного компьютерного процессора мой мозг фиксирует увиденное, просчитывает плюсы и минусы сложившегося положения, гомерически хохочет… Внизу, на пышной клумбе, так и не успев подняться на ноги, сидят Рома, Веня и Сид. В десяти метрах от клумбы, в кабинете у открытого окна 1-го этажа в позе героев немой сцены из гоголевского «Ревизора» замерли… командир воинской части, полковник, и руководитель практики-стажировки подполковник Ефимов…
Но Игорь Петрович Сиденко не был бы самим собой, если даже из такой, казалось бы, безвыходной ситуации не нашёл выхода. Дождавшись, когда и я грузно плюхнусь в цветы, Сид вскочил, невозмутимо отряхнулся, вышел на асфальт и зычно скомандовал:
– Становись!
Подстёгнутые привычной командой, мы тоже быстренько поднялись, отряхнулись и построились. Сид продолжал блефовать:
– Равняйсь! Смирно! Равнение НА средину!
Приложив руку к козырьку, лучший строевик Московского СВУ сержант Сиденко, затмевая мастерство солдат Роты почётного караула Кремлёвского полка, повернулся кругом, сделал три коротких, чеканных шага в сторону открытого окна и чётко произнёс:
– Товарищ полковник! Разрешите обратиться к подполковнику Ефимову?
Командир части, для которого, наверное, подобные «схождения с небес» были не столь частым явлением, чтобы прийти в себя хотя бы в течение десяти минут после «явления», – только и смог что нервно мотнуть головой в знак согласия.
Сид начал входить в раж:
– Товарищ подполковник! Личный состав 2-го отделения проводил занятия по преодолению препятствий. Командир отделения сержант Сиденко. Разрешите следовать на обед? И, не дожидаясь решения старшего начальника, громко произнёс:
– Есть! – тем самым выбив из-под ног у Ефимова почву для продолжения разговора.
Затем, повернувшись к нам, скомандовал:
– Напра-ВО! Шагом МАРШ!
Немая сцена в окне продолжалась… |
