РОЖИ

«Ты лети с дороги, птица,
Зверь, с дороги уходи…»
(песня «Тачанка»)

«Так идут державным шагом…»
(А. Блок «Двенадцать»)

В небе низком, воспалённом –
То ли пепел, то ли снег…
Выпростался из пелёнок
Молодой ХХ век.
Прелесть форм скульптурных граций
Грубо скрёб металл штыков –
Шли по городу двенадцать
Бывших, блин, ростовщиков.

Разделили те ребята
Меж собою бездну прав
И шагнули на плакаты,
Хилой власти трон поправ.
Без царя – в башке! – негоже
Государством управлять –
Превратились лица в рожи
На плакатах близ Кремля.

Не слышны в колымской дали
Правдолюбцев голоса –
День и ночь нещадно жалит
Репрессивная коса.
Округлились явно рожи:
Им – икорку, нам – грибы…
Хватит лозунгов! О, Боже!
И уменью должно быть.

…Смолкли грозные раскаты
Революций, бунтов, войн,
Но опять зовут с плакатов
Рожи – к битве трудовой.
Обкурившись новой ложью,
Стих покорный плебисцит.
На плакатах – те же рожи,
Детки – копия отцы!

Снова мы в пылу угарном
Пашем, рубим уголёк…
Нам – в приказе благодарность,
Им – спецдача, спецпаёк…
Старт в галактику – от плуга,
Доблесть боевых побед
Суть народная заслуга,
Но – не рож заплывших, нет!

Только – жить, вторгаться в атом,
Думать, строить, сеять рожь –
Снова учат нас с плакатов
Внуки самых первых рож.
Задыхается в удавке
Мой талантливый народ.
Не пора ли дать отставку
Поколеньям гнусных морд?

…Мы на свалке кости гложем,
А закон трактует «зэк».
На плакатах – те же рожи,
Мир вступает в новый век…

*****

БАЛЛАДА О «РЕФОРМЕ»

«Служил Гаврила генералом…»
(Подражание И. Ильфу и Е. Петрову)

Сколь смогу, объективным столь буду,
Вынося на общественный суд
Сказ о том, как потомков Иуды
Обуял реформаторский зуд.

Знать, пред Богом мы все виноваты –
Меч дамоклов над Русью завис:
Что ни Павел – то войск «реформатор»,
Что ни шулер иль «вождь» – то Борис…

Жизнь прожёгший в обкомовских креслах,
Вознесённый в партийную высь,
В царский трон угнездить свои чресла
Возжелал беспринципный Борис.

С этой целью он парашютиста
Отловил в пене мутной волны,
Посулив ему должность министра
Обороны распятой страны.

Не кряхтящий под совести грузом,
Паша (я осудить не боюсь),
Со Звездою Героя Союза,
Помогал Борьке рушить Союз.

Опершись о доверчивость нашу,
В Кремль внесённый ОМОНом Борис
Объявил принародно, что Паша –
Всех времён и народов министр!

Горе, если штафирка «Верховный»
и «военный министр» – не у дел:
Борька с Пашкою вместо реформы
Нам устроили «переодел».

Будто смокинги стали шинели,
Изменился размер каблука,
И на наших фуражках расселись
Худосочные «окорочка».

По проекту паскудника Паши –
На знамёнах звенят бубенцы,
А у жёлтеньких звёздочек наших
Отрастают… шестые концы.

Введены разноцветные флаги:
Справа – беж, слева – синяя нить,
До двух слов сокращён текс Присяги
(Может, вовсе её отменить?).

В результате безумной «реформы»
Съеден весь мобзапас и «НЗ».
Ни продуктов, ни денег, ни формы…
Только желчь – из ТВ и газет.

На продскладах повымерли крысы,
Моль не жалует склад вещевой –
Партократу со стажем Борису
Долгострой затевать – не впервой!

На плацу – разношёрстные толпы:
То ль развод, то ли сходка бомжей –
Кто-то старую форму заштопал,
Кто-то новую треплет уже.

Командир суператомной лодки
(Так как нет у начвеща брюк-клёш),
Щеголяет в дырявых обмотках…
А готовность им – вынь да положь!

Объясни, дубоватый «Верховный»,
С чьей подачи, откуда и как
Оказалась военная форма
На прилавках в «крутых бутиках»?

Расскажи, «Секретарь безопасный»,
Где – спецназовца бронежилет?..
На бинтах – не томатная паста,
Это – крови пронзительный цвет.

По госдачам попрятались где-то,
Раздобрев при кремлёвском дворе,
Представительницы Комитета
Неизвестно каких матерей.

В моргах и в госпитальных палатах,
Проклиная кровавую власть,
Настоящая мама солдата
Не однажды слезой залилась.

Русский воин, голодный, раздетый,
Гибнет «милостью» Борьки в Чечне –
Обладатели ж «белых билетов»
В новой форме ползут по стране.

Тут – воинственный эвакуатор –
Ни проехать вам и не пройти;
Там – охранники «шопов» богатых
С грозной блямбою «СекСъюрити».

У «коммерческого» туалета
(что недавно общественным был)
Продаёт для подтирки салфетки
В камуфляж разодетый дебил…

Дальше – больше: ничтоже сумняшесь,
За медальку и литр коньяка,
Русской кровью забрызганный Паша
«Сдал» Бориске «родные» войска.

И Чубайс, провокатор отпетый,
Предложил (чтоб к рукам их прибрать)
Превратить «голубые береты»
В президентско-жандармскую рать.

…Близкой осенью небо запахло,
О весне размечтались грачи.
В эти дни «героический» Пашка
Из политики в тень отскочил.

«Реформаторы» суетно-быстро
«Госколоду» имён раскидав,
Игорька «посвятили» в министры,
С бедолаги погоны содрав.

Игорь, слывший довольно толковым,
Разобравшись в делах, доложил
«Пиджаку» и попутно Главкому:
«Я – министр Бомжирующих Сил».

Мысль пригрезилась Борьке простая:
Коли нечем военным платить,
Коли формы на всех не хватает, –
Надо армию вмиг сократить;

Кинуть кость, как обычно, народу,
Показав «политический зев»,
Растоптать кой-кого «благородно»…
Ну а Пашка… – Главкома резерв.

Судный день для Павлушки отсрочен
(Моет руку блатная рука).
Борька с Пашкою, дел наворочав,
Обвинили во всём… Игорька…

…Пол-Смоленска оттяпано НАТО,
«Генацвале» всё требует флот…
Но по-прежнему, верь «демократам»,
Мой законопослушный народ!

…Входит в моду военная форма,
Зеленеет в «комках» тут и там –
Триумфально шагает «реформа»
По армейским и флотским хребтам.

Май 1997 г.
*****

«ИНТЕЛЛИГЕНТЫ»

Храм духовности разрушен,
Свету белому конец –
Напрочь выхолостил души
Людям золотой телец.
Всяк с другого одеяло
Злобно тянет без стыда:
«Вас тут раньше не стояло! –
Подтвердите, господа».

«Господа» в костюмах алых
Беспристрастны, как судья:
«Однозначно, не стояло!» –
И краснею густо я.
Среди тех «столпов джентльменства»
Есть такие, говорят,
Что владеют в совершенстве
Словом «йес» – без словаря!

Прахи их великих предков
С воем вертятся в гробах,
Оттого, что помнят детки
О наследственных правах –
Не дают судить публично
О сонатах и стихах,
Хороня отцов величье
В своих пыльных сундуках.

Не залить шанель-духами
Серой алчности тупой –
Следом вторят внуки-хамы:
«Не уплОчено – не пой!».
Сами дара не имеют
К рукотворным чудесам,
Но за счёт дедов жиреют
Не по дням, а по часам.

Вижу – два тупых амбала
Смять меня готовы в пар:
«Успокойтесь, – “не стояло”,
Да и сесть – не тот гектар».
Не хочу служить мамоне
За бельчонка и свисток…
Бьют крылами мои кони –
К вам я больше не ездок!

2000год
*****

БЕДА

Как известно, в отчизне пророка
Не найти с фонарём в ясный день…
По брегам Даугавы широкой
Бродит призрак заморских идей.
Три эсэсовца, взяточник потный,
Педофил и моральный урод
Под курдюк лесбиянки залётной
Уложили латвийский народ.

Загремели нацистские марши,
И за тридцать иудиных лат
Отморозки кувалдами машут
Над могилами русских солдат.
«Доблесть» мрази, страну превратившей
В «голубой» педофильный альков, –
В том, чтоб пьянствовать, «трахать» детишек
Да по тюрьмам гноить стариков.

…Так на каждом обломке Союза
Бьют фонтаны животных страстей,
И стенают под адовым грузом
Души преданных русских людей.
СНГ – это мрачная зона,
Где всё русское топчут сейчас
Одичавшие своры кобзонов
С самурайским строением глаз.

2000 год

******

По данным социологических опросов сегодня только 13 % населения России считает «демократический» переворот 1991-1993 гг. благом для страны.
А что думают 87%?

ПРО ВАНЮ

В нашей жизни, политикой травленной,
Переменчива «роза ветров».
Жил в России, расцвеченной травами,
Русский стрелочник Ваня Петров.
И пока он по телетрансляции
Зрел балет, что создал Пётр Ильич,
Толпы швондеров, как и в семнадцатом,
К разрушению бросили клич.

Ростропович, потея от ужаса,
Пальцем ткнул в боевой автомат
И, потужась в клозете от «мужества»,
Укатил в свой дворец на Монмартр.
Ошарашенный музычкой камерной,
Ваня ввёз на «железной арбе»
Беню Ельцина в Кремль Белокаменной –
На беду и на горе себе.

Стал поить себя бренди из Лондона
Председатель министров Гайдар,
А Ивану Петрову, голодному,
Он велел продавать скипидар.
С Березовским Борисом Абрамычем
Строит замок на Мальте Чубайс,
А Иван, вставив ваучер в рамочку,
Хает «Автомобильный альянс»

Сонный призрак в обличье Якушкина
С силиконовым пресс-языком,
Примеряя лапшичку на ушки нам,
Рассуждает про «мёд с молочком» –
Дескать, клешни жильца ЦэКаБейного
Ещё держатся крепко за трон:
Не добит он, болезный, добейками,
Окочуриными не сражён.

Захватив телевышку в Останкино,
Скрытых камер сочащийся «глаз»
Президент, «голосованный» танками,
Вставил в баню, в постель, в унитаз…
Так возникла – пардон за злословие! –
Картотека «великих мудей»,
А в России возникло сословие
«На кого-то похожих людей».

То ли сами, то ль очень похожие,
«Друг», «товарищ» и, кажется, брат,
По кормушке карябают ложками
Лившиц, Сорос, Гусинский, Олбрайт,
Березовский, Смоленский, Сеславинский,
Новодворская, Дейч, Уринсон,
Хакамада, Христенко, Архангельский,
Боровой, Кириенко, Кобзон…

Сыром в масле янтарном катается
По Кремлю «россиянин» Мамут…
Ну а Ваня Петров… загибается
Под чеченским селеньем Бамут.

декабрь 1999

ТРОИЦА

Окровавлена, умытая слезами,
Новых «выборов» Россия дождалась,
И на хруст купюр тотчас повыползали
Детки швондеровы, алчущие власть.
Ухмыляется нам с уличных плакатов
Разухабистая троица ловцов
Миллионов мёртвых душ электората –
Хакамада, Кириенко и Немцов.

Эта – детство всё «промучилась» в Артеке
(Вот бы мне там «пострадать» хоть два денька!),
Тот – выклянчивал у иностранцев чеки,
Третий – дни и ночи дулся в «дурака»…
А когда закучерявились подмышки,
Моментально, по протекции отцов,
Присосались к политической «кубышке»
Хакамада, Кириенко и Немцов.

Отдохнув полгода среди пальм зелёных
От проблем, что здесь успели наплодить,
Эта свора закупает стадионы,
Чтобы рейтинг свой сомнительный взвинтить:
В исступлении танцует буги-вуги
На глазах у тысяч пьяненьких юнцов
Обделённый чувством меры ельцинюгенд –
Хакамада, Кириенко и Немцов.

Осчастливив всех «совков» отрыжкой «Колы»,
Об умении трудиться нам гундят
Записные активисты комсомола,
Не забившие за жизнь свою – гвоздя.
И в священную для нас с тобою память –
Нет, не их, а наших, сгинувших, отцов –
Злобно сухонькими тычут кулачками
Хакамада, Кириенко и Немцов.

Та – зовёт бомбить Россию «друга Билла»
И – Курилы подарить своей родне.
Эти двое – размечтались, как Манилов,
И от бреда их всё рушится в стране…
Ненасытны их прожорливые пасти,
Хищен глаз «гнезда Борисова птенцов»,
Лишь вперёд ногами выползут из власти
Хакамада, Кириенко и Немцов.

ноябрь 1999

«МИРОТВОРЧЕСКИЕ» ЧАСТУШКИ

Когда упала страшная
Берлинская стена,
Очнулась в кому впавшая
Всемирная война.
Ручонками нечистыми
Прибрал техасский вор
Всё, что в Европе выстроил
Варшавский договор.

О-о-о-о, сладка холява!

Не внемля возражениям,
Навязывает всем
Своё вооружение
«Миролюбивый» Сэм,
Узлы с бельём нестиранным
Из США летят,
Европу асфальтируя
Под НАТОвский стандарт.

О-о-о-о, всё – «ради мира»!

А тут вожди балванские
Пустились в дикий пляс,
На Косово славянское
Кося безумный глаз.
Тотчас, слюною капая,
На помощь им пришли
Охотники за скальпами
С того конца Земли.

О-о-о-о, смерть «краснокожим»!

Сказали хором «Здрасьте!» им,
Заблеяв, как баран,
Рабы подобострастия –
«Братушки» из «демстран».
В крови у своры «дружеской» –
Лизнуть, предать, лягнуть…
А доблесть, честь и мужество –
Удел не всех, отнюдь.

О-о-о-о, промок весь памперс!

На голову не шибкие,
Каталы сигарет
Забыли Плевну с Шипкою –
За моникин портрет.
Но Бог за эти «подвиги»
Иудиных детей
Прислал турецкоподданным
Ракеты с кораблей.

О-о-о-о, американских!

Смердит в ракетах билловых
Олбрайтова чума,
Забрызгал дождь бацилловый
Европы роддома.
Отребье вислозадое,
Закон людской поправ,
Забыло, как спасал её
От смерти – югослав!

О-о-о-о, мораль такая!

Мадлен нео-фашистская
Смерть сеет по полям –
«Гринписюны» с «гринписьками»
Забились по щелям.
«Друг Билл» погожим вечером
Взорвал нефтепровод,
И в европейских реченьках
Отныне нефть течёт.

О-о-о-о, совсем бесплатно!

Теперь в бистро монмартровских
И в мюнхенских пивных –
Пивко из… Нижневартовска:
В разводах нефтяных.
Ракетами разбитая,
Химфабрика горит,
А туча ядовитая
Накрыла весь Мадрид.

О-о-о-о, держись, Европа!

В лугах альпийских слышится
Рёв бешеных коров,
В Литве висит над крышами
Рой пьяных комаров…
Нагадив, янки НАТОвы
За море улетят,
А мамочки с мутантами
Европу запрудят…

О-о-о-о, тупые платят…

ноябрь 1999.

*****

В окнах - утро зимнее...
Смятая постель ...
Лампа бледно-синяя...
На портьере - тень.

Складочка печальная -
Знак у губ - от бед,
Согнутый отчаяньем
Тонкий силуэт.

Гробовой коробкою -
Черный телефон
Да гудки короткие -
Погребальный звон...